Он получился дико неправильным, но мне почему-то нравится. (по крайней мере, пока нравится)

Почему ты мне нравишься, и кто ты вообще такой, мужчина? 0_о

@темы: творчество, рисунки

---

Весь месяц мой телефон проведет в сомнениях. Потому что косяк русификации...


Я же, кажется, весь месяц проведу в тихой панике. Нервно и тоскливо...
Ни черта не готово. Ни черта не получается. Потому что сама виновата.
Нужно взять себя в руки.
Срочно.

@темы: мысли, универ, будни

---

Марк Твен - "Укрощение велосипеда".

Мушу! Вот, как и обещала, *пока не забыла* выкладываю сей шедевр. *Мерлин, как же он крут!*

Марк Твен - "Укрощение велосипеда"

Подумав хорошенько, я решил, что справлюсь с этим делом. Тогда я пошел и купил бутыль свинцовой примочки и велосипед. Домой меня провожал инструктор, чтобы преподать мне начальные сведения. Мы уединились на заднем дворе и принялись за дело.
Велосипед у меня был не вполне взрослый, а так, жеребеночек – дюймов пятидесяти, с укороченными педалями и резвый, как полагается жеребенку. Инструктор кратко описал его достоинства, потом сел ему на спину, и проехался немножко, чтобы показать, как это просто делается. Он сказал, что труднее всего, пожалуй, выучиться соскакивать, так что это мы оставим напоследок. Однако он ошибся. К его изумлению и радости, обнаружилось, что ему нужно только посадить меня и отойти в сторонку, а соскочу я сам. Я соскочил с невиданной быстротой, несмотря на полное отсутствие опыта. Он стал с правой стороны, подтолкнул машину – и вдруг все мы оказались на земле: внизу он, на нем я, а сверху машина.
Осмотрели машину – она нисколько не пострадала. Это было невероятно. Однако инструктор уверил меня, что так оно и есть; и действительно, осмотр подтвердил его слова. Из этого я должен был, между прочим, понять, какой изумительной прочности вещь мне удалось приобрести. Мы приложили к синякам свинцовую примочку и начали снова. Инструктор на этот раз стал с левой стороны, но и я свалился на левую, так что результат получился тот же самый.
Машина осталась невредима. Мы еще раз примочили синяки и начали снова. На этот раз инструктор занял безопасную позицию сзади велосипеда, но, не знаю уж каким образом, я опять свалился прямо на него.
Он не мог прийти в себя от восторга и сказал, что это прямо-таки сверхъестественно: на машине нет ни царапинки, она нигде даже не расшаталась. Примачивая ушибы, я сказал, что это поразительно, а он ответил, что когда я хорошенько разберусь в конструкции велосипеда, то пойму, что его может покалечить разве только динамит. Потом он, хромая, занял свое место, и мы начали снова. На этот раз инструктор стал впереди и велел подталкивать машину сзади. Мы тронулись с места значительно быстрее, тут же наехали на кирпич, я перелетел через руль, свалился головой вниз, инструктору на спину, и увидел, что велосипед порхает в воздухе, застилая от меня солнце. Хорошо, что он упал на нас: это смягчило удар, и он остался цел.
Через пять дней я встал, и меня повезли в больницу навестить инструктора; оказалось, что он уже поправляется. Не прошло и недели, как я был совсем здоров. Это оттого, что я всегда соблюдал осторожность и соскакивал на что-нибудь мягкое. Некоторые рекомендуют перину, а по-моему – инструктор удобнее.
Наконец инструктор выписался из больницы и привел с собой четырех помощников. Мысль была неплохая. Они вчетвером держали изящную машину, покуда я взбирался на седло, потом строились колонной и маршировали по обеим сторонам, а инструктор подталкивал меня сзади; в финале участвовала вся команда.
Велосипед, что называется, писал восьмерки, и писал очень скверно. Для того чтобы усидеть на место, от меня требовалось очень многое и всегда что-нибудь прямо-таки противное природе. Противное моей природе, но не законам природы. Иначе говоря, когда от меня что-либо требовалось, моя натура, привычки и воспитание заставляли меня поступать известным образом, а какой-нибудь незыблемый и неведомый мне закон природы требовал, оказывается, совершенно обратного. Тут я имел случай заметить, что мое тело всю жизнь воспитывалось неправильно. Оно погрязло в невежестве и не знало ничего, ровно ничего такого, что могло быть ему полезно. Например, если мне случалось падать направо, я, следуя вполне естественному побуждению, круто заворачивал руль налево, нарушая закон природы. Закон требовал обратного: переднее колесо нужно поворачивать в ту сторону, куда падаешь. Когда тебе это говорят, поверить бывает трудно. И не только трудно – невозможно, настолько это противоречит всем твоим представлениям. А сделать еще труднее, даже если веришь, что это нужно. Не помогают ни вера, ни знание, ни самые убедительные доказательства; сначала просто невозможно заставить Себя действовать по-новому. Тут на первый план выступает разум: он убеждает тело расстаться со старыми привычками и усвоить новые.
С каждым днем ученик делает заметные шаги вперед. К концу каждого урока он чему-нибудь да выучивается и твердо знает, что выученное навсегда останется при нем. Это не то, что учиться немецкому языку: там тридцать лет бредешь ощупью и делаешь ошибки; наконец думаешь, что выучился, – так нет же, тебе подсовывают сослагательное наклонение – и начинай опять сначала. Нет, теперь я вижу, в чем беда с немецким языком: в том, что с него нельзя свалиться и разбить себе нос. Это поневоле заставило бы приняться за дело вплотную. И все-таки, по-моему, единственный правильный и надежный путь научиться немецкому языку – изучать его по велосипедному способу. Иначе говоря, взяться за одну какую-нибудь подлость и сидеть на ней до тех пор, пока не выучишь, а не переходить к следующей, бросив первую на полдороге.
Когда выучишься удерживать велосипед в равновесии, двигать его вперед и поворачивать в разные стороны, нужно переходить к следующей задаче – садиться на него. Делается это так: скачешь за велосипедом на правой ноге, держа левую на педали и ухватившись за руль обеими руками. Когда скомандуют, становишься левой ногой на педаль, а правая бесцельно и неопределенно повисает в воздухе; наваливаешься животом на седло и падаешь – может, направо, может, налево, но падаешь непременно. Встаешь – и начинаешь то же самое сначала. И так несколько раз подряд.
Через некоторое время выучиваешься сохранять равновесие, а также править машиной, не выдергивая руль с корнем. Итак, ведешь машину вперед, потом становишься на педаль, с некоторым усилием заносишь правую ногу через седло, потом садишься, стараешься не дышать, – вдруг сильный толчок вправо или влево, и опять летишь на землю.
Однако на ушибы перестаешь обращать внимание, довольно скоро мало-помалу привыкаешь соскакивать на землю левой или правой ногой более или менее уверенно. Повторив то же самое еще шесть раз подряд и еще шесть раз свалившись, доходишь до полного совершенства. На следующий раз уже можно попасть на седло довольно ловко и остаться на нем, – конечно, если не обращать внимания на то, что ноги болтаются в воздухе, и на время оставить педали в покое: а если сразу хвататься за педали, дело будет плохо. Довольно скоро выучиваешься ставить ноги на педали не сразу, а немного погодя, после того как научишься держаться на седле, не теряя равновесия. Тогда можно считать, что ты вполне овладел искусством садиться на велосипед, и после небольшой практики это будет легко и просто, хотя зрителям на первое время лучше держаться подальше, если ты против них ничего не имеешь.
Теперь пора уже учиться соскакивать по собственному желанию; соскакивать против желания научаешься прежде всего. Очень легко в двух-трех словах рассказать, как это делается. Ничего особенного тут не требуется, и это, по-видимому, нетрудно; нужно опускать левую педаль до тех пор, пока нога не выпрямится совсем, повернуть колесо влево и соскочить, как соскакивают с лошади. Конечно, на словах это легче легкого, а на деле оказывается трудно. Не знаю, почему так выходит, знаю только, что трудно. Сколько ни старайся, слезаешь не так, как с лошади, а летишь кувырком, точно с крыши, И каждый раз над тобой смеются.

II

В течение целой недели я обучался каждый день часа по полтора. После двенадцатичасового обучения курс науки был закончен, так сказать, начерно. Мне объявили, что теперь я могу кататься на собственном велосипеде без посторонней помощи. Такие быстрые успехи могут показаться невероятными. Чтобы обучиться верховой езде хотя бы начерно, нужно гораздо больше времени.
Правда, я бы мог выучиться и один, без учителя, только это было бы рискованно: я от природы неуклюж. Самоучка редко знает что-нибудь как следует и обычно в десять раз меньше, чем узнал бы с учителем; кроме того, он любит хвастаться и вводить в соблазн других легкомысленных людей. Некоторые воображают, будто несчастные случаи в нашей жизни, так называемый «жизненный опыт», приносят нам какую-то пользу. Желал бы я знать, каким образом? Я никогда не видел, чтобы такие случаи повторялись дважды. Они всегда подстерегают нас там, где не ждешь, и застают врасплох. Если личный опыт чего-нибудь стоит в воспитательном смысле, то уж, кажется, Мафусаила не переплюнешь, – и все-таки, если бы старик ожил, так, наверное, первым делом ухватился бы за электрический провод, и его свернуло бы в три погибели. А ведь гораздо умнее и безопаснее для него было бы сначала спросить кого-нибудь, можно ли хвататься за провод. Но ему это не подошло бы: он из тех самоучек, которые полагаются па опыт; он захотел бы проверить сам. И в назидание себе он узнал бы, что скрюченный в три погибели патриарх никогда не тронет электрический провод; кроме того, это было бы ему полезно и прекрасно завершило бы его воспитание – до тех пор, пока в один прекрасный день он не вздумал бы потрясти жестянку с динамитом, чтобы узнать, что в ней такое.
Но мы отвлеклись в сторону. Во всяком случае, возьмите себе учителя – это сбережет массу времени и свинцовой примочки.
Перед тем как окончательно распроститься со мной, мой инструктор осведомился, достаточно ли я силен физически, и я имел удовольствие сообщить ему, что вовсе не силен. Он сказал, что из-за этого недостатка мне первое время довольно трудно будет подниматься в гору на велосипеде, но что это скоро пройдет. Между его мускулатурой и моей разница была довольно заметная. Он хотел посмотреть, какие у меня мускулы. Я ему показал свой бицепс – лучшее, что у меня имеется по этой части. Он чуть не расхохотался и сказал:
– Бицепс у вас дряблый, мягкий, податливый и круглый, скользит из-под пальцев, в темноте его можно принять за устрицу в мешке.
Должно быть, лицо у меня вытянулось, потому что он прибавил ободряюще:
– Это не беда, огорчаться тут нечего; немного погодя вы не отличите ваш бицепс от окаменевшей почки. Только не бросайте практики, ездите каждый день, и все будет в порядке.
После этого он со мной распростился, и я отправился один искать приключений. Собственно, искать их не приходится, это так только говорится, – они сами вас находят.
Я выбрал безлюдный, по-воскресному тихий переулок шириной ярдов тридцать. Я видел, что тут, пожалуй, будет тесновато, но подумал, что если смотреть в оба и использовать пространство наилучшим образом, то как-нибудь можно будет проехать.
Конечно, садиться на велосипед в одиночестве оказалось не так-то легко: не хватало моральной поддержки, не хватало сочувственных замечаний инструктора: «Хорошо, вот теперь правильно. Валяйте смелей, вперед!» Впрочем, поддержка у меня все-таки нашлась. Это был мальчик, который сидел на заборе и грыз большой кусок кленового сахару.
Он живо интересовался мной и все время подавал мне советы. Когда я свалился в первый раз, он сказал, что на моем месте непременно подложил бы себе подушки впереди и сзади – вот что! Во второй раз он посоветовал мне поучиться сначала на трехколесном велосипеде. В третий раз он сказал, что мне, пожалуй, не усидеть и на подводе. В четвертый раз я кое-как удержался на седле и поехал по мостовой, неуклюже виляя, пошатываясь из стороны в сторону и занимая почти всю улицу. Глядя на мои неуверенные и медленные движения, мальчишка преисполнился презрения и завопил:
– Батюшки! Вот так летит во весь опор!
Потом он слез с забора и побрел по тротуару, не сводя с меня глаз и порой отпуская неодобрительные замечания. Скоро он соскочил с тротуара и пошел следом за мной. Мимо проходила девочка, держа на голове стиральную доску, она засмеялась и хотела что-то сказать, но мальчик заметил наставительно:
– Оставь его в покое, он едет на похороны.
Я с давних пор знаю эту улицу, и мне всегда казалось, что она ровная,.как скатерть: но, к удивлению моему, оказалось, что это неверно. Велосипед в руках новичка невероятно чувствителен: он показывает самые тонкие и незаметные изменения уровня, он отмечает подъем там, где неопытный глаз не заметил бы никакого подъема; он отмечает уклон везде, где стекает вода. Подъем был едва заметен, и я старался изо всех сил, пыхтел, обливался потом, – и все же, сколько я ни трудился, машина останавливалась чуть ли не каждую минуту. Тогда мальчишка кричал:
– Так, так! Отдохни, торопиться некуда. Все равно без тебя похороны не начнутся.
Камни ужасно мне мешали. Даже самые маленькие нагоняли на меня страх. Я наезжал на любой камень, как только делал попытку его объехать, а не объезжать его я не мог. Это вполне естественно. Во всех нас заложено нечто ослиное, неизвестно по какой причине.
В конце концов я доехал до угла, и нужно было поворачивать обратно. Тут нет ничего приятного, когда приходится делать поворот в первый раз самому, да и шансов на успех почти никаких. Уверенность в своих силах быстро убывает, появляются всякие страхи, каждый мускул каменеет от напряжения, и начинаешь осторожно описывать кривую. Но нервы шалят и полны электрических искр, и кривая живехонько превращается в дергающиеся зигзаги, опасные для жизни. Вдруг стальной конь закусывает удила и, взбесившись, лезет на тротуар, несмотря на все мольбы седока и все его старания свернуть на мостовую. Сердце у тебя замирает, дыхание прерывается, ноги цепенеют, а велосипед все ближе и ближе к тротуару. Наступает решительный момент, последняя возможность спастись. Конечно, тут все инструкции разом вылетают из головы, и ты поворачиваешь колесо от тротуара, когда нужно повернуть к тротуару, и растягиваешься во весь рост на этом негостеприимном, закованном в гранит берегу. Такое уж мое счастье: все это я испытал на себе. Я вылез из-под неуязвимой машины и уселся на тротуар считать синяки.
Потом я пустился в обратный путь. И вдруг я заметил воз с капустой, тащившийся мне навстречу. Если чего-нибудь не хватало, чтоб довести опасность до предела, так именно этого. Фермер с возом занимал середину улицы, и с каждой стороны воза оставалось каких-нибудь четырнадцать – пятнадцать ярдов свободного места. Окликнуть его я не мог – начинающему нельзя кричать: как только он откроет рот, он погиб; все его внимание должно принадлежать велосипеду. Но в эту страшную минуту мальчишка пришел ко мне на выручку, и на сей раз я был ему премного обязан. Он зорко следил за порывистыми и вдохновенными движениями моей машины и соответственно извещал фермера:
– Налево! Сворачивай налево, а не то этот осел тебя переедет.
Фермер начал сворачивать.
– Нет, нет, направо! Стой! Не туда! Налево! Направо! Налево, право, лево, пра… Стой, где стоишь, не то тебе крышка!
Тут я как раз заехал подветренной лошади в корму и свалился вместе с машиной. Я сказал:
– Черт полосатый! Что ж ты, не видел, что ли, что я еду?
– Видеть-то я видел, только почем же я знал, в какую сторону вы едете? Кто же это мог знать, скажите, пожалуйста? Сами-то вы разве знали, куда едете? Что же я мог поделать?
Это было отчасти верно, и я великодушно с ним согласился. Я сказал, что, конечно, виноват не он один, но и я тоже.
Через пять дней я так насобачился, что мальчишка не мог за мной угнаться. Ему пришлось опять залезать на забор и издали смотреть, как я падаю.
В одном конце улицы было несколько невысоких каменных ступенек на расстоянии ярда одна от другой. Даже после того, как я научился прилично править, я так боялся этих ступенек, что всегда наезжал на них. От них я, пожалуй, пострадал больше всего, если не говорить о собаках. Я слыхал, что даже первоклассному спортсмену не удастся переехать собаку: она всегда увернется с дороги. Пожалуй, это и верно; только мне кажется, он именно потому не может переехать собаку, что очень об этом старается. Я вовсе не старался переехать собаку. Однако все собаки, которые мне встречались, попадали под мой велосипед. Тут, конечно, разница немалая. Если ты стараешься переехать собаку, она сумеет увернуться, но если ты хочешь ее объехать, то она не сумеет верно рассчитать и отскочит не в ту сторону, в какую следует. Так всегда и случалось со мной. Я наезжал на всех собак, которые приходили смотреть, как я катаюсь. Им нравилось на меня глядеть, потому что у нас по соседству редко случалось что-нибудь интересное для собак. Немало времени я потратил, учась объезжать собак стороной, однако выучился даже и этому.
Теперь я еду, куда хочу, и как-нибудь поймаю этого мальчишку и перееду его, если он не исправится.
Купите себе велосипед. Не пожалеете, если останетесь живы.

@темы: шедевр, книги, нравится, Марк Твен

---

Какой чудесный день, ля-ля!

Во-первых, Мушу, ты лучшая! Кьяанк, я тебя люблю !
Во-вторых, Mr.Drunkу bar - большое фрикативное "г"раце тебе за то, что ты есть!
В-третьих, я счастлива! Да. Да. Да и еще раз да! Меня просто распирает! И вовсе не от количества вкусностей, что сегодня ела. От позитива, энергии, и идей!
Не помню, когда еще я так плодотворно отдыхала!
Книжка Джейн Остин "Гордость и предубеждения" - ты теперь моя! И никуда от меня не денешься... Так что Виома может быть спокойна...Я тебя прочита-а-а-ю. На каникулах. *Мушу, не ржать!*

А-ля "Приключения Белочки" схематично продуманы и в нетерпении ждут своего отражения на бумаге. Я сама в нетерпении, так что, думаю, ждать им осталось не долго...Вот допишу и...

неприлично много букв о...

Книжка стрипов будет разделена на три части. Комедии, Трагедии, и Трагикомедии. Где будут описаны "эпичные" приключения Белой Горячки.
Примерное название глав: "Белочка и...
- знаменитости
- реклама
- здоровье
- друзья
- Смерть
- наука
- \в отпуске
и.т.д.
Все это будет в порядке бреда запечатлено.
Завершающей главой будет... Белочка и...Бобер. Как иллюстрация к известному анекдоту.

Правильно говорят, что идеи витают в воздухе! Очешуительный плакат может, по-моему, получится вот из этого:


*гавнокачество фоток прилагается...*

Уж не знаю, о чем думал дизайнер в Дранки баре, но, при виде этого, лампочка зажглась уже у меня в голове. Творчество и алкоголь! Помните, бытует мнение, что многие творческие люди пребывая в стадии алкогольного (наркотического) опьянения бахают расчудесные и возможно даже гениальные работы? А тут... Может быть и в лоб, но... словно: "Идеи рождаются в Бутылке". Лампочка как символ озарения, бутылка *уже пустая* - алкоголя... *просто и...гениально (ли)?!..дьявольский смех* ...При этом, вовсе не обязательно пить до дна...) Хотя не факт, конечно.... )

Также радует, что с фир.стилем я тоже уже определилась. Это будет - пиво. *Уж прости Бренди, мне пришлось от тебя отказаться! Ты не хотел со мной дружить, не шел ко мне в объятья...и вообще уйди, проти-и-ивный!*
Тут спасибо брату! Когда я судорожно перебирала алкогольные напитки, стеная, что остался всего месяц до сессии, а я так и не определилась с основным заданием по проекту, душила в себе желание кинуться в эмо-угол, просматривала разнообразные аналоги, и рассуждала насчет пива "Канун", как возможный вариант спасательного круга... Арс неодобрительно бурчал на тему нашего семестра, саркастически предложил назвать мне пивную марку "Будущее". И меня-таки поперло!
"Темное будущее".
"Светлое будущее"
"Безалкогольное будущее"
Каково, а?! *бухахахаха*. Правда, я думала пустить это как стебную часть проекта, но Вова одобрил его как основной фир. стиль.
Троекратное ура, я теперь знаю в каком направлении мне двигаться! И плевать, что придется хорошенько поработать с нашим "заборчиком", создавая логотип. Игра слов требует жертв!))

В "бугагашеньки" у меня пойдет Водка под кодовым названием "Копытце". Где минздрав, устав предупреждать народ неизменной фразой, поминает не безызвестную русскую народную сказку, цитируя "Не пей, Иванушка, козленочком станешь". Да, водка какая-то анти рекламная и вряд ли будет иметь спрос, но... Бугагашеньки , товарищи.
За сим все о проекте.

А еще мы с Мушу выстроили хронологию событий в "Мире карт". Теперь относительно них, в голове тоже царит порядок. Что не может ни радовать.

И я только сейчас сообразила, что не отписалась хоть парой слов ни о концерте Канцлера Ги, ни о прошедшем конвенте. Непорядок. Исправляем.

Значит, концерт. Событие имело место быть 23 марта, в пятницу, в клубе Су-27. Мероприятие началось в семь вечера. *хотя можно сказать, что в пол десятого, когда на сцену вышла Канцлер. И... Это было очешуительно!
Спасибо просто не вселенских размеров Тигру за то, что составил мне компанию, помог раздобыть билеты чуть дешевле *за вчерашний день*, провел к самой сцене *а то робкая и стеснительная я не факт, что рискнула бы сунутся в эту толпень...* Раздобыл мне ручку и пожертвовал книгу Г.Уэллса, на форзаце которой Майя оставила автограф. Если бы не он, не было бы в тот день у меня ни мощного заряда энергии и позитива, ни феерического ощущения счастья. Слушать Канцлера в записи и слушать Канцлер в живую это совершенно разное. Что вполне логично. Другое восприятие. Я не могу это описать, но это было здорво.
У нее очень хорошо поставлен вокал. Она так здорво играет своим голосом... Она милая *да-да, милая!*, с чувством юмора. Она личность.
В нескольких словах - Братишка, я тебя люблю! "Канцлер Ги" - я твой фанат
з.ы. А еще из-за брата мы прибыли к клубу часов в пять. И пока ждали концерта прогуливались вдоль дороги туда-сюда-обратно. И, между делом, изучали афиши...
Знайте, что я вам скажу? Наруто везде пробьет себе дорогу. Его ничто не остановит. Где бы он не находился... К чему это я?
Прошу:

И вдогонку пару фоток Канцлера. *гомен, за такое прискорбное качество*


Конвент. И вечер до.
О пятничном вечере могу сказать не так много. Традиционная подготовка к ярмарке. Помогала братьям рассортировывать и цеплять значки на...*как же их обозвать-то* стенды. Их два. Один на себя взял Тигр, второй я. Это действительно занимательное занятие. Заполнив свой стенд чуть больше, чем на половину, я вдохновенно выдала фразу, которую прочувствовала. А именно: "Рука бойцов колоть устала..". *Люблю я Лермонтова, это да-а...* Тигр оценил, а Амператор, прибывая в некоторой прострации, после того, как соорудил "флаг" воина-значка не отреагировал никак. И то, что он с головой погрузился в монитор, вернее, в Зомби Ферму, изучая обновление..тут вовсе не причем. Хотя...
Словом, завершительный этап подготовки сопровождался шутками, порой язвительными, порой не очень, фразой: "Куда я дел ножницы". Не без музыкального сопровождения, конечно.

В субботу полил дождик, что с утра мне немного подпортило настроение. Но не особо. Во-первых, Мушу. Во-вторых, это был день феста.)))
Так получилось, что приехали раньше положенного времени... После некоторого ожидания... *когда вновь начало моросить*, мы с Мушу дуэтом исполняли песенку "Маленького ежика". Кто это начал, я точно не помню, но пропев ее парочку раз, количество ножек у бедолаги с моей легкой руки увеличилось до семи. И таки ежик превратился в мутанта. С одно запасной ногой... И если до этого, мы предполагали, что лису он победил, заколов иголками, то теперь родилась версия - "затоптал ногами". И то, что ежик "маленький" вовсе не по размерам, а по возрасту. Тащить на себе лису, это еще исхитриться надо... Словом, маразм процветал и благоухал.
Брат то и дело сетовал на то, что забыл плащ бетмена дома * в него должен был облачится человек-воин, по их задумке*. и все порывался уехать за ним. Но что странно, без особого энтузиазма. В один момент он пошел к главному входу, "что-то выяснять", когда возвращался, двое парнишек устроили какую-то погоню один за другим.. Но что занимательно, на одном из них был... Плащ бетмана! По крайней мере, очень похожий. Меня просто согнуло в приступе хохота, когда я увидела их беготню, и брата, с плотоядной улыбочкой, возвращающегося к нам. Мальчишек он, понятное дело, тоже заметил. И то, что коварные планы по захвату плаща зрели в его голове, ясно читалось по его сверкающим глазам...
Напротив Премьеры стоит церквушка *вроде как еще строящаяся*... И когда она начала бить в колокола, у меня возникло стойкое ощущение, что ее представители судорожно пытаются изгнать "нечисть" в лице анимешников. Попытки, а их было две - оказались тщетными. Бугагагашеньки.
Значит, сам Конвент.
Первое, что привлекло внимание - три окна, которые декорировали сцену. Офигенные окна. Обшарпанные *как мне показалось с моим куринным зрением*, с выбитыми окнами, развивающимися рваными занавесками. Прелесть что такое для жанра Horrors) Канон, можно сказать. Я все гадала, Премьеровские они или... Оказалось, "или". Лета! Мое вам восхищение! Окна получились шикарные. И фонарик! Фонарику отдельные лучи восторга!
Очень понравился вступительный блок, в особенности танец "зомби". Музыка, зачаровывающий голос "за кадром". Просто "м-м-м...".
Замечательные ведущие. Letaur - ты лучшая! *и это без лести! Действительно, лучшая*
Большинство аниме из показанных в косплей-сценках, были не знакомы, но от этого не менее интересны. Участники молодцы. Все.
Жалею, что не получилось остаться на третий блок... Там же были танцы! *кусает локти* Мушу, почему-почему-почему мы уехали?! Нет, я понимаю, но...*печальдосадакровавыйлокоть*
Было здорво. Опять-таки - заряд позитива.
Организаторы - молодцы! Просто мега. С каждым годом все большие!

Матерь божья, сколько я тут всего понаписала в приступе буйности... Мне Грант сказал, что я слишком активная и позитивная сегодня, велел лечь и успокоиться. я вместо этого ушла писать пост...
Гомен, если какие-то ошибки...

И да. Мои братья гениальны. Маразматичны. И я их обожаю.
"- Не помню, когда в последний раз я столь бестолково проводил время..."
"- Так давно?
"- Мм..Когда я сотворил этот мир..."
Немая пауза, мой иронично-снисходительный взгляд направленный на Гранта.
"Ну ладно-ладно. В тот день, когда я затеял игру "в слова" с Богом. Больше никогда... Он жульничает!
Смех. И оживившийся Тигр, вдохновленно подхвативший чашу полную чуши в свои талантливые руки. С шикарной актерской игрой, и потрясающей мимикой. Без пауз, словно в азарте игры:
" - Утка!
- Было!
- Утканос!
- Нет такого слова!
- Как же нет! Вот же оно " - проворные движенья рук, не разборчивый быстрый шепот и ву-а-ля. Перед нами как бы "утконос"
"-Да-да! Вот еще одна теория того, как на свет появилось это несуразное существо!"
Продолжительные бугагашеньки.
(сей диалог проистекал вечером восьмого апреля. В тот день на протяжение которого, Амператор раз 15 точно повторил слово: "Прогностический".)

Ладно, ушла я рисовать своих Белочек, пока заряд позитива, энергии не сошел на нет. Но эта дебильно-счастливая улыбка, кажется, еще долго не сползет с моего лица.

Всех люблю. Всем лучи тепла и счастья!

@музыка: Канцлер Ги

@настроение: Очешуительное!

@темы: книги, мысли, универ, творчество, братья, маразм им. м.е.ня, Mr.Drunkу bar, гулять так гулять!, фразочка, друзья

---

почему, почему алкоголь?!

@темы: универ, рисунки, тупик

---

В подарок Женику - Принцесса Мононоке...

@настроение: -Кто ты такой? -Я Ламбо! -Кто я такой? -Ты Ламбо!

@темы: творчество, рисунки, фанарт, аниме, друзья

---

Supernatural

Недавно устроила себе сеанс "Supernatural".
Да, не выдержала, пока сезон выйдет до конца.... Но одиннадцать серий это вам не три, или даже не четыре. Так что, не такая уж ты и тряпка... Хотя что тут..Тряпка, еще какая.
Но сейчас не об этом. О приятном. Семь с половиной часов сча-а-а-стья. Хотя, спрашивается, чего я кайфую, когда мир в полной и глубокой... хм.. в месте, где спина теряет свое благородное название.
Что уж говорить о бедолагах Винчестерах, которые вот уже какой сезон пытаются вытащить нерадивый из того вышеупомянутого места, куда он умудрился заныкаться... *тоже мне, нашел, где прятаться*
Сволочи! Они убили...

ахтунг! спойлер!

Бобби! Да как они могли! Я еще не до конца отошла после смерти Каса, молча пылала праведным гневом на этих чертовых Левиафанов, утешала мысль, что Ангела вернут в серии семнадцатой... А тут они - бамс - и новое потрясение на мою фанатскую голову... Не скажу, что Бобби был моим самым любимым персонажем, но я прониклась к мужику глубокой симпатией и уважением. Он крут! Чтобы кто ни говорил. Спасибо хоть выделили ему напоследок практически всю 10ую серию... А Винчестеры? Вот теперь уж точно у них не осталось ни одной родной души, помимо их самих...
Зато очень порадовал новый персонаж. Фрэнк Деверо. Прелесть что такое. Немного чокнутый параноик. Уж не знаю насколько он гениален, но он точно профи в своем деле. Он радовал всю 11 серию..."Думаешь так просто въехать, где реальность, а где моя паранойя?" Следующий диалог вызвал не только улыбку, но и хихиканье:
"Ты лезь в люльку и делай вид, будто что-то чинишь" - Фрэнк, как бы между прочим машет рукой в сторону "люльки". Дин, на секунду растеряно оглядывается, и твердо сообщает:
" Я не умею управлять этой штукой"
" По-твоему я умею?" - словно бы искренне удивляется Деверо.
"А я с чего должен уметь.." - уже рассержено начинает Дин, когда параноик его перебивает.
" Вот здесь написано "менеджер" - Фрэнк активно тычет на бейджик, расположенный над нагрудным карманом", после чего указывает на бейдж Дина - а здесь "Электрик". Еще вопросы будут?!" После чего мы наблюдаем, как Винчестер, не сказать, что счастливый карабкается в "люльку".

Короче, я довольна, если исключить некоторые "но", просмотр данного сериала делает меня счастливой. Мало мне нужно для счастья, ага.


У меня племяшка родился!!!
Сегодня в пять утра.

@темы: нравится, supernatural, челове-е-ек родился.

---

Книги.

***

Недавно начала читать Райдера Хаггарда "Дочь Монтесумы"... Уже на тридцать седьмой странице - слеза на глаза... Просто так остро представилось состояние, в котором прибывал главный герой, так ярко ощутилась вся ситуация в целом, будто я не просто сторонний наблюдатель, блуждающий по страницам истории, а, не много не мало, сам главный герой... Так что сама не заметила, как сердце в тиски, слезы навернулись, а губы сжались в тонкую полоску...Пришлось на пару минут отложить книгу, чтобы прийти в себя... Брат, уже читавший эту книгу, заявил, что такими темпами в конце рассказа я разрыдаюсь в пух и прах... И зная себя, подозреваю, что так и будет...

p.s. С новым годом, люди!

@музыка: Queen - It's A Hard Life

@темы: книги

---

Шедевр!Однозначно.

Марк Твен - Дневник Адама

Понедельник. – Это новое существо с длинными волосами очень мне надоедает. Оно все время торчит перед глазами и ходит за мной по пятам. Мне это совсем не нравится: я не привык к обществу. Шло бы себе к другим животным… Сегодня пасмурно, ветер с востока, думаю – мы дождемся хорошего ливня… Мы? Где я мог подцепить это слово?.. Вспомнил – новое существо пользуется им.

Вторник. – Обследовал большое низвержение воды. Пожалуй, это лучшее, что есть в моих владениях. Новое существо называет его Ниагарский водопад. Почему? Никому не известно. Говорит, что оно так выглядит. По-моему, это еще недостаточное основание. На мой взгляд, это какая-то дурацкая выдумка и сумасбродство. Но сам я теперь лишен всякой возможности давать какие-либо наименования чему-либо. Новое существо придумывает их, прежде чем я успеваю раскрыть рот. И всякий раз – один и тот же довод: это так выглядит. Взять хотя бы додо к примеру. Новое существо утверждает, что стоит только взглянуть на додо, и сразу видно, «что он вылитый додо». Придется ему остаться додо, ничего не поделаешь. У меня не хватает сил с этим бороться, да и к чему – это же бесполезно! Додо! Од так же похож на додо, как я сам.

Среда. – Построил себе шалаш, чтобы укрыться от дождя, но не успел ни минуты спокойно посидеть в нем наедине с самим собой. Новое существо вторглось без приглашения. А когда я попытался выпроводить его, оно стало проливать влагу из углублений, которые служат ему, чтобы созерцать окружающие предметы, а потом принялось вытирать эту влагу тыльной стороной лап и издавать звуки, вроде тех, что издают другие животные, когда попадают в беду! Пусть! Лишь бы только оно не говорило! Но оно говорит не умолкая. Быть может, в моих словах звучит некоторая издевка, сарказм, но я вовсе не хотел обидеть беднягу, Просто я никогда еще не слышал человеческого голоса, и всякий непривычный звук, нарушающий эту торжественную дремотную тишину и уединение, оскорбляет мой слух, как фальшивая нота. А эти новые звуки раздаются к тому же так близко! Они все время звучат у меня за спиной, над самым ухом – то с одной стороны, то с другой, а я привык только к такому шуму, который доносится из некоторого отдаления.

Пятница. – Наименования продолжают возникать как попало, невзирая на все мои усилия. У меня было очень хорошее название для моих владений, музыкальное и красивое: Райский сад. Про себя я и сейчас продолжаю употреблять его, но публично-уже нет. Новое существо утверждает, что здесь слишком много деревьев, и скал, и открытых ландшафтов, и следовательно – это совсем не похоже на сад. Оно говорит, что это выглядит как парк, и только как парк. И вот, даже не посоветовавшись со мной, оно переименовало мой сад в Ниагарский парк. Одно это, по-моему, достаточно убедительно показывает, насколько оно позволяет себе своевольничать. А тут еще вдруг появилась надпись:
ТРАВЫ НЕ МЯТЬ!
Я уже не так счастлив, как прежде.

Суббота. – Новое существо поедает слишком много плодов. Этак мы долго не протянем. Опять «мы» – это его словечко. Но оно стало и моим теперь, – да и немудрено, поскольку я слышу его каждую минуту. Сегодня с утра густой туман. Что касается меня, то в туман я не выхожу. Новое существо поступает наоборот. Оно шлепает по лужам в любую погоду, а потом вламывается ко мне с грязными ногами. И разговаривает. Как тихо и уютно жилось мне здесь когда-то!

Воскресенье. – Кое-как скоротал время. Воскресные дни становятся для меня все более и более тягостными. Еще в ноябре воскресенье было выделено особо, как единственный день недели, предназначенный для отдыха. Раньше у меня было по шесть таких дней на неделе. Сегодня утром видел, как новое существо пыталось сбить яблоки с того дерева, на которое наложен запрет.

Понедельник. – Новое существо утверждает, что его зовут Евой. Ну что ж, я не возражаю. Оно говорит, что я должен звать его так, когда хочу, чтобы оно ко мне пришло. Я сказал, что, по-моему, это уже какое-то излишество. Это слово, по-видимому, чрезвычайно возвысило меня в его глазах. Да это и в самом деле довольно длинное и хорошее слово, надо будет пользоваться им и впредь. Новое существо говорит, что оно не оно, а она. Думаю, что это сомнительно. Впрочем, мне все равно, что оно такое. Пусть будет она, лишь бы оставила меня в покое и замолчала.

Вторник. – Она изуродовала весь парк какими-то безобразными указательными знаками и чрезвычайно оскорбительными надписями:
К ВОДОПАДУ

НА КОЗИЙ ОСТРОВ

К ПЕЩЕРЕ ВЕТРОВ
Она говорит, что этот парк можно было бы превратить в очень приличный курорт, если бы подобралась соответствующая публика. Курорт – это еще одно из ее изобретений, какое-то дикое, лишенное всякого смысла слово. Что такое курорт? Но я предпочитаю не спрашивать, она и так одержима манией все разъяснять.

Пятница. – Теперь она пристает ко мне с другим: умоляет не переправляться через водопад. Кому это мешает? Она говорит, что ее от этого бросает в дрожь. Не понимаю – почему. Я всегда это делаю – мне нравится кидаться в воду, испытывать приятное волнение и освежающую прохладу. Думаю, что для того и создан водопад. Не вижу, какой иначе от него прок, – а ведь зачем-то он существует? Она утверждает, что его создали просто так – как носорогов и мастодонта, – чтобы придать живописность пейзажу.
Я переправился через водопад в бочке – это ее не удовлетворило. Тогда я воспользовался бадьей – она опять осталась недовольна. Я переплыл водоворот и стремнину в купальном костюме из фигового листа. Костюм основательно пострадал, и мне пришлось выслушать скучнейшую нотацию, – она обвинила меня в расточительности. Эта опека становится чрезмерной. Чувствую, что необходимо переменить обстановку.

Суббота. – Я сбежал во вторник ночью и все шел и шел – целых два дня, а потом построил себе новый шалаш в уединенном месте и постарался как можно тщательнее скрыть следы, но она все же разыскала меня с помощью животного, которое ей удалось приручить и которое она называет волком, явилась сюда и снова принялась издавать эти свои жалобные звуки и проливать влагу из углублений, служащих ей для созерцания окружающих предметов. Пришлось возвратиться вместе с ней обратно, но я снова сбегу, лишь только представится случай. Ее беспрестанно занимают какие-то невообразимые глупости. Вот, например: она все время пытается установить, почему животные, называемые львами и тиграми, питаются травой и цветами, в то время как, по ее словам, они созданы с расчетом на то, чтобы поедать друг друга, – достаточно поглядеть на их зубы. Это, разумеется, чрезвычайно глупое рассуждение, потому что поедать друг друга – значит, убивать друг друга, то есть, как я понимаю, привести сюда то, что называется «смертью», а смерть, насколько мне известно, пока еще не проникла в парк. О чем, к слову сказать, можно иной раз и пожалеть.

Воскресенье. – Кое-как скоротал время.

Понедельник. – Кажется, я понял, для чего существует неделя: чтобы можно было отдохнуть от воскресной скуки. По-моему, это очень правильное предположение… Она опять лазила на это дерево. Я согнал ее оттуда, швыряя в нее комьями земли. Она заявила, что никто, дескать, ее не видел. Для нее, по-видимому, это служит достаточным оправданием, чтобы рисковать и подвергать себя опасности. Я ей так и сказал. Слово «оправдание» привело ее в восторг… и, кажется, пробудило в ней зависть. Это хорошее слово.

Вторник. – Она заявила, что была создана из моего ребра. Это весьма сомнительно, чтобы не сказать больше. У меня все ребра на месте… Она пребывает в тревоге из-за сарыча, – говорит, что он не может питаться травой, он ее плохо воспринимает. Она боится, что ей не удастся его выходить. По ее мнению, сарычу положено питаться падалью. Ну, ему придется найти способ обходиться тем, что есть. Мы не можем ниспровергнуть всю нашу систему в угоду сарычу.

Суббота. – Вчера она упала в озеро: гляделась, по своему обыкновению, в воду, и упала. Она едва не захлебнулась и сказала, что это очень неприятное ощущение. Оно пробудило в ней сочувствие к тем существам, которые живут в озере и которых она называет рыбами. Она по-прежнему продолжает придумывать названия для различных тварей, хотя они совершенно в этом не нуждаются и никогда не приходят на ее зов, чему она, впрочем, не придает ни малейшего значения, так как что ни говори, а она все-таки просто-напросто дурочка. Словом, вчера вечером она поймала уйму этих самых рыб, притащила их в шалаш и положила в мою постель, чтобы они обогрелись, но я время от времени наблюдал за ними сегодня и не заметил, чтобы они выглядели особенно счастливыми, разве только что совсем притихли. Ночью я выброшу их вон. Больше я не стану спать с ними в одной постели, потому что они холодные и скользкие, и оказывается, это не так уж приятно лежать среди них, особенно нагишом.

Воскресенье. – Кое-как скоротал время.

Вторник. – Теперь она завела дружбу со змеей. Все прочие животные рады этому, потому что она вечно проделывала над ними всевозможные эксперименты и надоедала им. Я тоже рад, так как змея умеет говорить, и это дает мне возможность отдохнуть немножко.

Пятница. – Oна уверяет, что змея советует ей отведать плодов той самой яблони, ибо это даст познать нечто великое, благородное и прекрасное. Я сказал, что одним познанием дело не ограничится, – она, кроме того, еще приведет в мир смерть. Я допустил ошибку, мне следовало быть осторожнее, – мое замечание только навело ее на мысль: она решила, что тогда ей легче будет выходить больного сарыча и подкормить свежим мясом приунывших львов и тигров. Я посоветовал ей держаться подальше от этого дерева. Она сказала, что и не подумает. Я предчувствую беду. Начну готовиться к побегу.

Среда. – Пережить пришлось немало. Я бежал в ту же ночь – сел на лошадь и гнал ее во весь опор до рассвета, надеясь выбраться из парка и найти пристанище в какой-нибудь другой стране, прежде чем разразится катастрофа. Но не тут-то было. Примерно через час после восхода солнца, когда я скакал по цветущей долине, где звери мирно паслись, играя, по обыкновению, друг с другом или просто грезя о чем-то, вдруг ни с того ни с сего все они начали издавать какой-то бешеный, ужасающий рев, в долине мгновенно воцарился хаос, и я увидел, что каждый зверь стремится пожрать своего соседа. Я понял, что произошло:
Ева вкусила от запретного плода, и в мир пришла смерть… Тигры съели мою лошадь, не обратив ни малейшего внимания на мои слова, хотя я решительно приказал им прекратить это. Они съели бы и меня, замешкайся я там, но я, конечно, не стал медлить и со всех ног пустился наутек… Я набрел на это местечко за парком и несколько дней чувствовал себя здесь вполне сносно, но она разыскала меня и тут. Разыскала и тотчас же назвала это место Тонауанда, заявив, что это так выглядит. Правду сказать, я не огорчился, тогда увидел ее, потому что поживиться здесь особенно нечем, а она принесла несколько этих самых яблок. Я был так голоден, что пришлось съесть их. Это было противно моим правилам, но я убедился, что правила сохраняют свою силу лишь до тех пор, пока ты сыт… Она явилась задрапированная пучками веток и листьев, а когда я спросил ее, что это еще за глупости, и, сорвав их, швырнул на землю, она захихикала и покраснела. До той минуты мне никогда не доводилось видеть, как хихикают и краснеют, и я нашел ее поведение крайне идиотским и неприличным. Но она сказала, что я скоро познаю все это сам. И оказалась права. Невзирая на голод, я положил на землю надкушенное яблоко (оно и в самом деле было лучше всех, какие я когда-либо видел, особенно если учесть, что сезон яблок давно прошел), собрал разбросанные листья в ветки и украсился ими, а затем сделал ей довольно суровое внушение, приказав принести еще листьев и веток и впредь соблюдать приличие и не выставлять себя подобным образом напоказ. Она сделала, как я ей сказал, после него мы пробрались в долину, где произошла битва зверей, раздобыли там несколько шкур, и я приказал ей соорудить из них костюмы, в которых мы могли бы появиться в обществе. Признаться, в них чувствуешь себя не слишком удобно, но зато они не лишены известного шика, а ведь, собственно говоря, только это и требуется… Я нахожу, что с ней можно довольно приятно проводить время. Теперь, лишившись своих владений, я испытываю одиночество и тоску, когда ее нет со мной. И еще одно: она говорит, что отныне нам предписано в поте лица своего добывать себе хлеб. Тут она может оказаться полезной. Руководить буду я.

Десять дней спустя. – Она обвиняет меня: говорит, что я виновник катастрофы! Она утверждает, и как будто вполне искренне и правдиво, что, по словам змеи, запретный плод – вовсе не яблоки, а лимоны! Я сказал, что это только лишний раз доказывает мою невиновность, ибо я никогда не ел лимонов. Но змея, говорит она, разъяснила ей, что это имеет чисто иносказательный смысл, ибо под «лимонами» условно подразумевается все, что мгновенно набивает оскомину, как, например, плоские, избитые остроты. При этих словах я побледнел, так как от нечего делать но раз позволял себе острить, и какая-нибудь из моих острот действительно могла оказаться именно такого сорта, хотя я в простоте душевной считал их вполне острыми и свежими. Она спросила меня, не сострил ли я невзначай как раз накануне катастрофы. Пришлось признаться, что я действительно допустил нечто подобное, хотя не вслух, а про себя. Дело обстояло так. Я вспомнил водопад и подумал: «Какое удивительное зрелище являет собой вся эта масса воды, ниспровергающаяся сверху вниз!» И тотчас, подобно молнии, меня осенила блестящая острота, и я позволил себе облечь ее мысленно в слова: «А ведь было бы еще удивительнее, если бы вся эта вода начала ниспровергаться снизу вверх!» Тут я расхохотался так, что едва не лопнул со смеха, – и в то же мгновение вся природа словно взбесилась, вражда и смерть пришли в долину, а я вынужден был бежать, спасая свою жизнь.
– Вот видишь! – сказала она с торжеством, – Так оно и есть. Именно подобные остроты и имела в виду змея, когда сказала, что они могут набить оскомину, как лимон, потому что ими пользуются с сотворения мира.
Увы, по-видимому во всем виноват я! Лучше бы уж мне не обладать остроумием! Лучше бы уж эта блестящая острота никогда не приходила мне в голову!

На следующий год. – Мы назвали его Каин. Она принесла его в то время, как я был в отлучке – расставлял капканы на северном побережье озера Эри. Она, как видно, поймала его где-то в лесу, милях в двух от нашего жилища, а то и дальше, милях в трех-четырех, – она сама нетвердо знает – где. В некоторых отношениях это существо похоже на нас и, возможно, принадлежит к нашей породе. Так, во всяком случае, думает она, но, по-моему, это заблуждение. Разница в размерах уже сама по себе служит доказательством того, что это какое-то новое существо, отличной от нас породы. Быть может, это рыба, хотя, когда я для проверки опустил его в озеро, оно пошло ко дну, а она тотчас бросилась в воду и вытащила его, помешав мне, таким образом, довести эксперимент до конца и установить истину. Все же я склонен думать, что оно из породы рыб, но ей, по-видимому, совершенно безразлично, что это такое, и она не позволяет мне попытаться выяснить это. Я ее не понимаю. С тех пор как у нас появилось это существо, ее словно подменили – с безрассудным упрямством она не желает и слышать о каких бы то ни было экспериментах. Ни одно животное не поглощало так все ее помыслы, как эта тварь, но при этом она совершенно не в состоянии объяснить – почему. Она повредилась в уме – все признаки налицо. Иной раз она чуть ли не всю ночь напролет носит эту рыбу на руках, если та подымает визг – просится, по-видимому, в воду. Она пошлепывает рыбу по спине и издает ртом довольно нежные звуки, стараясь ее успокоить, и еще на сотню ладов проявляет свою о ней заботу и по-всякому ее жалеет, а из углублений, которые служат ей для того, чтобы созерцать окружающие предметы, у нее опять начинает течь влага. Никогда я не видел, чтобы она обращалась так с другими рыбами, и это внушает мне большую тревогу. Когда мы еще не лишились наших владений, она, случалось, таскала на руках маленьких тигрят и забавлялась с ними, но то была просто игра. Она никогда не принимала так близко к сердцу, если у тигрят после обеда делалось расстройство желудка.

Воскресенье. – По воскресеньям она теперь больше не работает, а лежит в полном изнеможении и позволяет рыбе кувыркаться через нее, и это явно доставляет ей удовольствие. Она издает ртом какие-то нелепые звуки, чтобы позабавить рыбу, и делает вид, будто кусает ее конечности, а рыба смеется. Я еще никогда не видел, чтобы рыбы смеялись.
Это наводит меня на размышления… Я теперь тоже полюбил воскресные дни. Поруководишь целую неделю, а потом чувствуешь себя физически совершенно разбитым. Нужно было бы устроить побольше воскресных дней. Прежде я их терпеть не мог, а теперь оказалось, что они наступают чрезвычайно вовремя.

Среда. – Нет, это не рыба. Я так и но могу установить, что же это такое. Когда оно чем-нибудь недовольно, оно производит такие странные звуки, что мороз подирает по коже, а когда его ублажат – говорит «гу-гу». Оно не нашей породы, потому что не ходит, но оно и не птица, потому что не летает, и не лягушка, потому что не прыгает, и не змея, потому что не ползает, и я почти уверен, что это не рыба, хотя до сих пор не имел возможности установить, умеет ли оно плавать. Оно просто лежит, преимущественно на спине, задрав ноги кверху. Я никогда не видел, чтобы какое-нибудь животное вело себя подобным образом. Я сказал, что, по-моему, это какая-то загадка, но она, хотя и пришла в восторг от этого слова, – совершенно не поняла его смысла. Думаю, что это либо загадка, либо какое-то насекомое. Если оно подохнет, я расчленю его, чтобы узнать, как оно устроено. Впервые в жизни я решительно поставлен в тупик.

Три месяца спустя. – Я окончательно сбит с толку, и чем дальше, тем становится все хуже. Я потерял сон. Оно теперь перестало лежать на спине и стало передвигаться на четвереньках. Однако оно сильно отличается от других животных, которые ходят на четырех ногах, ибо его передние ноги ненормально коротки, и от этого выдающаяся часть его туловища как-то странно торчит вверх, что производит довольно неприятное впечатление. По своему сложению оно сильно напоминает нас, но его способ передвижения заставляет предполагать, что это существо не нашей породы. Длинные задние и короткие передние лапы указывают на его принадлежность к семейству кенгуровых, но это, несомненно, совершенно особая разновидность, так как обыкновенные кенгуру прыгают, а оно никогда этого не делает. В общем, это весьма интересный и любопытный экземпляр, который до сих пор еще не был классифицирован. Поскольку он открыт мной, я считаю себя вправе приписать себе славу этого открытия, и наименовать его в мою честь-Кенгуру Адамовидное… Должно быть, оно попало к нам еще в очень раннем возрасте, потому что выросло с тех пор просто невероятно. Оно сейчас стало по крайней мере раз в пять крупнее, и если что-нибудь не по нем, производит раз в двадцать-тридцать больше шуму, чем прежде. Применение силы не только не усмиряет его, но дает совершенно противоположные результаты. Пришлось отказаться от этой меры воздействия. Она успокаивает его с помощью убеждения или тем, что дает ему предметы, которые только что отказывалась давать. Как я уже говорил, меня не было дома, когда оно у нас появилось, и она сказала тогда, что нашла его в лесу. Мне кажется неправдоподобным, чтобы это был один-единственный экземпляр на свете, но, по-видимому, это так. Я совершенно измучился – несколько недель кряду все пытался отыскать еще хотя бы одного такого же, как этот, чтобы пополнить мою коллекцию и чтобы этому было с кем поиграть (ведь тогда бы он наверняка немного угомонился и нам было бы легче его приручить), но так и не нашел ничего, хотя бы отдаленно на него похожего, и что особенно странно – никаких следов. Оно не может не ходить по земле, хочет оно того или не хочет, как же тогда оно ухитряется не оставлять следов? Я расставил около дюжины капканов, но без всякого толку. В них попались все как есть маленькие зверюшки, только не оно. И эти зверьки, как мне кажется, забирались в капканы просто из любопытства – поглядеть, для чего там поставлено молоко. Никто из них к нему и не притронулся.

Три месяца спустя. – Кенгуру все продолжает расти – это очень странно и внушает тревогу. Я не видел еще ни одного животного, которому потребовалось бы столько времени, чтобы вырасти. Теперь голова у него покрылась шерстью, которая совершенно не похожа на мех кенгуру, а очень напоминает наши волосы, с той только разницей, что она гораздо тоньше и мягче и не черного цвета, а рыжая. Я, должно быть, скоро сойду с ума от неслыханных, несуразных капризов и причуд этого не изученного наукой биологического уродца. Если бы только я мог поймать хотя бы еще одного, подобного ему… Но все напрасно. Это один-единственный экземпляр какой-то совершенно новой зоологической разновидности. Сомнения больше нет. Однако я поймал обыкновенного кенгуру и принес его с собой, полагая, что наш будет рад хоть этому, поскольку он лишен общества себе подобных и вообще лишен сверстников, с которыми мог бы подружиться и которые посочувствовали бы ему в его ужасном одиночестве среди чуждых ему существ, не понимающих ни его нрава, ни его повадок и не умеющих объяснить ему, что он находится среди друзей, Но это было ошибкой: он так испугался при виде кенгуру что с ним сделался припадок, и я понял – ему еще никогда в жизни не доводилось видеть кенгуру. Мне жаль бедного крикливого зверюшку, но я бессилен хоть чем-нибудь его порадовать. Если бы я мог приручить его… Но об этом нечего и думать: чем больше я стараюсь, тем получается хуже. Мне больно видеть, как этот ничтожный зверенок неистовствует, когда он чем-то рассержен или огорчен, Я бы выпустил его на волю, но она и слышать об этом не хочет. По-моему, это очень жестоко и совсем непохоже на нее, – и все же, быть может, она права. Быть может, тогда это существо будет еще более одиноко, – ведь если уж я не мог найти другого, подобного ему, так разве ж оно найдет?

Пять месяцев спустя. Это не кенгуру. Нет, потому что оно делает несколько шагов на задних ногах, держась за ее палец, а затем падает. Возможно, что это какая-то разновидность медведя, однако у него нет хвоста – пока во всяком случае – и нет шерсти, кроме как на голове. Оно все еще продолжает расти, и это обстоятельство кажется мне в высшей степени странным, так как медведи гораздо быстрее вырастают до надлежащих размеров. Медведи теперь опасны (со времени катастрофы), и я бы не хотел, чтобы этот и впредь разгуливал где ему вздумается без намордника. Я предложил ей добыть для нее кенгуру, если она согласится выпустить медвежонка на волю, но ничего не вышло. Как видно, она хочет, чтобы мы самым идиотским образом подвергали свою жизнь опасности. Она была совсем иной, пока не лишилась рассудка.

Две недели спустя. – Я обследовал его пасть. Сейчас он еще не опасен: у него только один зуб. И по-прежнему нет хвоста. Теперь он производит еще больше шума, особенно по ночам. Я перебрался из шалаша под открытое небо. Впрочем, я захожу в шалаш по утрам, чтобы позавтракать и посмотреть, не прорезались ли у медвежонка новые зубы. Если у неге будет полна пасть зубов, тогда – с хвостом или без хвоста – ему придется убраться отсюда восвояси. В конце концов медведю вовсе не обязательно иметь хвост, чтобы представлять опасность для окружающих.

Четыре месяца спустя. – Был в отлучке около месяца – ловил рыбу и охотился в местности, которую она, неизвестно почему, называет Бизон, – вероятнее всего, потому, что там нет ни одного бизона. За время моего отсутствия медвежонок научился вполне самостоятельно передвигаться на задних лапах и говорить: «паппа» и «мамма». Несомненно, это совершенно новая разновидность. То, что эти сочетания звуков похожи на слова, может, конечно, объясняться какой-то случайностью, и вполне допустимо, что они лишены всякого смысла и ровно ничего не обозначают, но тем не менее это все же нечто из ряда вон выходящее и не под силу ни одному медведю. Эта имитация речи в соединении с почти полным отсутствием шерсти и совершенным отсутствием хвоста – достаточно яркое доказательство того, что мы имеем дело с новой разновидностью медведя. Дальнейшее изучение его может дать необычайно интересные результаты. Пока что я намерен отправиться в далекую экспедицию и самым тщательным образом обследовать расположенные на Севере леса. Не может быть, чтобы там не сыскался хотя бы еще один подобный экземпляр, а тот, что у нас, несомненно будет представлять меньшую опасность, если получит возможность общаться с себе подобным. Решил отправиться не теряя времени. Но сначала надену на нашего намордник.

Три месяца спустя. – О, как утомительна была эта охота, а главное – как безрезультатна! И в это самое время, не сделав из дома ни шагу, она поймала еще одного! В жизни не видал, чтобы кому-нибудь так везло! А мне бы нипочем не заполучить этой твари, даже если бы я скитался по лесам еще лет сто.
На следующий день. – Я сравниваю нового со старым, и мне совершенно ясно, что они одной породы. Мне хотелось сделать из одного из них чучело для моей коллекции, но она по каким-то соображениям воспротивилась этому. Пришлось отказаться от моей затеи, хотя я считаю, что зря. Если они сбегут, это будет невознаградимой утратой для науки.
Старший стал более ручным теперь, научился смеяться и говорить, как попугай, – по-видимому оттого, что он так много времени проводит в обществе попугая и к тому же обладает чрезвычайно развитой способностью к подражанию. Я буду очень удивлен, если в конечном счете окажется, что это новая разновидность попугая, хотя, впрочем, мне бы уже пора ничему не удивляться, поскольку с тех первых дней, когда оно еще было рыбой, оно успело перебыть всем на свете, – всем, что только могло взбрести ему на ум. Младшее существо совершенно так же безобразно, как было на первых порах старшее: цветом оно напоминает сырое мясо с каким-то серовато-желтоватым оттенком, а голова у него тоже необычайно странной формы и без всяких признаков шерсти. Она назвала его Авель.

Десять лет спустя. – Это мальчики: мы открыли это уже давно. Нас просто сбивало с толку то, что они появлялись на свет такими крошечными и несовершенными по форме, – мы просто не были к этому подготовлены. А теперь у нас есть уже и девочки. Авель хороший мальчик, но для Каина было бы полезней, если бы он остался медведем. Теперь, оглядываясь назад, я вижу, что заблуждался относительно Евы: лучше жить за пределами Рая с ней, чем без нее – в Раю.
Когда-то я считал, что она слишком много говорит, но теперь мне было бы грустно, если бы этот голос умолк и навсегда ушел из моей жизни. Благословенна будь плохая острота, соединившая нас навеки и давшая мне познать чистоту ее сердца и кротость нрава.

@темы: шедевр, книги, нравится, Марк Твен

---

Haime, оказалось, это не Мельница... но



з.ы. Злостный контакт меня обманул...

@музыка: The Hobbit Shire - Как Хоббит Носки Искал

@темы: музыка

---

Если в Хогвартс, то...

ОТВЕТ ШЛЯПЫ: НЕПРОСТОЙ ВЫБОР. ОДНАКО ЖЕ, СЛИЗЕРИН!

Очень непросто, но тем интересней, Ум, трудолюбие… скромность… хотя! Кто перед нами, скажу не без лести Богом отмечено это дитя! Так Рейвенкло? Нет, на то есть причина (Вам без подсказки её не найти), В том, что скорей со Змеёй Слизерина Данному отпрыску в паре ползти…

Пройти тест

внезапно...

@темы: ГП, тест

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Хочу лишние часы в сутках. Очень-очень хочу...
Нельзя? Совсем?
Пусть хоть глаза не слипаются, что ли...
Что значит "спички возьми"?!
Вредина... И жадина.

@музыка: Юта - Надо успеть

@настроение: спать...спать...спать...Кофе!Кофе!Кофе!

@темы: мысли, маразм им. м.е.ня

---

— Ты высыпаешься по ночам?
— Куда высыпаюсь?
— Понятно... (с) ... *без понятия кому...*

@музыка: Nickelback - When We Stand Together

@темы: цитата

---

Белая Гвардия...

Десять песен, которые сменяют друг друга в моем плеере уже третий день... Нет, мой "Wi-i-indows" не завис, просто нравятся до трепета...
"Песня рядового"

"Голубая стрела"

"Черта"

"Генералы гражданской войны"

"Белая Гвардия"

"Память о небе"

"Ключ из пепла"

"Сад"

"Приходила Мама"

"Комната"

@темы: музыка

---

очередной отрывок ориджа

Черновой вариант, он такой черновой...
Кажется, написалось несколько сумбурно, но...



- Да, Сатана? – не удержавшись, провокационно выдаешь ты, оглядываясь.
Полыхнувшие гневом глаза Зама, чувством удовлетворенности отзываются в тебе – твои слова показались представителю администрации глубоко оскорбительными.
- Можно ли расценивать это обращение как признание в том, что вы сотрудничайте с вышеуказанной личностью? – на удивление сдержанно интересуется заместитель директора. Ты, еле удержав на месте отвисшую было челюсть, вытаращилась на него: он что сейчас пошутил?! Или же на полном серьезе предполагает, что та, которая ненавидит нечисть больше всего на свете будет подчиняться их предводителю? И если уж рассуждать логически: как ты, сопля соплей, только выпустившийся из Академии птенчик могла так далеко пойти?
- Да Вы никак шутите, господин Зам! – умозаключаешь ты, глядя на него вприщур, - больше так не делайте, ибо получается убого, – его глаза гневно сверкают, но ты уже не можешь остановиться, - и нечего на меня так смотреть: кто, как ни я, скажет Вам правду?
- Вот что-что, а правды, мисс Эль, Вы мне никогда не говорили, – парирует он, а ты невольно восхищаешься его выдержкой, мысленно прикидывая, насколько еще его хватит.
- Не клевещите, сэр! - возмущенно восклицаешь ты, - Говорила, и многократно!
- «Мистер Зигинзи ни в чем не виноват, это все была моя идея», - имитируя твой голос, проговаривает он, - не в счет. Это и так всегда было очевидно.
Достойный соперник, что тут скажешь? Ты недовольно сопишь, и мрачно взглянув на Зама, бурчишь:
- Вот и нечего тогда было его постоянно наказывать вместе со мной, ну раз уж Вы у нас такой проницательный, - заметив, как предупреждающе суживаются его глаза, ты сквозь зубы добавляешь, - уважаемый господин Заместитель.
- Следуйте за мной, мисс Эль, - видимо, обсуждать с тобой методы воспитания в его педагогической жизни не входит в планы Зама. Он их на тебе исключительно практикует. Не дожидаясь, Ангел разворачивается и спокойно покидает зал, уверенный, что ты, послушавшись, топаешь за ним. Тебя так и подмывает, поставив ему вердикт: «Наивный», затесаться в толпе, но осознание того, что Зам в покое не оставит, пока не прочтет очередную нравоучительную лекцию, все так же наивно пологая, что своими словами вернет тебя на путь «истинный». Иногда, твоему ангельскому эгу кажется, что Заместитель директора просто напросто использует тебя, тренируясь методом проб и ошибок читать идеальные в своей содержательности, длительности, занудности нравоучительные лекции. Подбирая такой тембр голоса, который был бы достаточно монотонным, тянущим, чтобы утомить, но с толикой живости, чтобы слушающий ненароком не уснул… Думая об этом, и следуя за Замом, ты решаешь, что пора бы брать с него проценты за столь беспощадное эксплуатирование твоего слухового аппарата, нервов и времени. Надо же извлекать из своих ошибок хоть какую-то выгоду.
Вы поднимаетесь на второй этаж самого знаменитого в Поднебесье Ван ресторана, специально арендованного на эту ночь для торжественного мероприятия и последующего празднества. Ты медленно ступаешь по красному ковру, устилавшему пол красиво украшенного коридора, мимо множества дверей вглубь, где в ожидание стоит Зам. Он не проявляет нетерпения, вглядываясь в твой приближающийся силуэт, а ты не спешишь, отдаляя казнь нервов: собственных и административных.
Зам, удерживающий дверь приоткрытой, распахивает её перед тобой, когда ты, наконец, доковыливаешь до него. Заметь, галантно пропускает вперед, а не, хватая за шкирку, закидывает в кабинет, как обычно.
Ты, скрывая недоумение, проскальзываешь в комнату, служащую отдельной «кабинкой» для посетителей, пожелавших уединение. Помещение небольшое, но достаточное, чтобы там разместится с комфортом. Стол, и мягкие помпезные кресла вокруг, вешалка, по стенам висят картины, радующий взор… И даже небольшие пятна в правом нижнем углу обоев не портят общее впечатление от комнаты. И хоть ты давно хотела побывать в вип-зоне ресторана, сейчас ты лишь бегло осматриваешься, и оборачиваешь на Зама.
Тот уже прикрыл дверь и в задумчивости облокотился на нее, не сводя с тебя подозрительно спокойного взгляда.
- Присядьте, мисс Эль, разговор будет долгим.
Ну, кто бы сомневался... Стоп. Что?! Весьма любезное «Присядьте»?! вместо привычного: «Сядьте!»? Что происходит-то? Где крики, где хватания за голову, преисполненные отчаянья, где метанья по комнате, нескончаемый поток причитаний, где театральное вырывание собственных волос, явственно демонстрирующее всю бедственность положения, где нравоучительные подзатыльники?! Где все это, спрашивается?! - ты недоумеваешь уже практически открыто. Испытывая терпение Зама, к стулу подходишь нарочито медленно. Перед тем, как сесть, быстро оглядываешься, надеясь застать эмоцию раздражения на лице заместителя директора.
Но куда там! Камень и то, более эмоционален! Не то, что это… Стоит, понимаешь ли, весь из себя такое терпение, и бровью не дернет! Где это видано-то? Чтобы вспыльчивый Зам, не стесняющий себя в выражениях, был столь хладнокровно спокоен?
Что же могло произойти, за те полчаса, что прошли с момента твоей выходки? Или, быть может, он так отреагировал на твое душещипательное «признание» и « страстные» объятье?! Нет. Уж кто-кто, а он-то не мог их неправильно трактовать, не так ли?
- Мисс Эль, Ваши слова...
Что?! Да вы, верно, шутите…
- Мои слова? – словно не понимая, повторяешь ты.
Ангел плавной походкой приближается и останавливается напротив тебя. Да, ты до сих пор была на ногах, в знак протеста его поведению, не желая садиться.
- Мне, признаться, любопытно… Насколько искренними были твои слова?
«Твои»? - приподнимаешь ты бровь. С чего это он вдруг решил перейти на «ты»?
Когда он приподнимает твою голову за подбородок, чтобы ты смотрела прямо в его глаза, ты понимаешь, что Зам стоит слишком близко. Хмуришься.
- Боюсь, это был очередной розыгрыш, сэр! – честно отвечаешь ты.
Правда не ввергает собеседника в шоковое состояние и ни капли его не расстраивает, как бы тебе этого не хотелось. Ведь именно это он и ожидал услышать…
Зам должен дымиться от ярости. Зам должен кричать. Зам должен читать нравоучения, в конце концов.
Но он не должен смотреть на твои губы так, словно жаждет их поцеловать.
Ты не понимаешь, что происходит – и это тебя, мягко говоря, раздражает. А еще ты нервничаешь. И впервые, вероятно, действительно чувствуешь опасность, исходящую от Ангела. Да, ты знала, что Зам – сильная и яркая личность, но никогда прежде, со всей своей бравадой ты не боялась его…
Сейчас же, когда лицо Заместителя директора нависает всего в паре сантиметров от твоего… Все твои инстинкты просто-таки бьют тревогу и отчаянно предлагают спастись бегством.
- Не смешно, - шепчет он, обдувая твое лицо свежим дыханием. Мята. Да, ты привыкла замечать детали. Приподнимает уголок губ в ухмылке.
Близость Ангела по-прежнему была тебе неприятна… Появляются странные, кровожадные желания, которым не место в душе Ангела…
- Вот именно, сэр. Прекратите, – твой голос звучит спокойно. Пока еще.
- Прекратить что? – теперь уже точно хищно улыбаясь, переспрашивает Зам. – Чем вы вообще думаете, мисс, когда бросаетесь на мужчину с объятьями на виду у всех, и так громко заявляете о своих «чувствах»?!
Ангел чуть сжимает пальцы, которые все еще покоятся на твоем подбородке. Это действие легкой болью отзывается в теле, что, впрочем, не особо тебя задевает. Ты готовилась стать Охотницей на Демонов, и за время тренировок натерпелась такого, что это показалось тебе лишь комариным укусом.
Но зато снизошло озарение. Зам все тот же! Он просто сменил тактику, решив проучить тебя, играя по твоим правилам, которые были крайне просты: их не было.
Значит, все это представление разыграно лишь с одной целью – показать тебе, куда могут завести необдуманные поступки. Нужно быть более целомудренной и ответственной.
Ты прекрасно это знаешь. Слышала не раз. Ровно, как и «держать свои эмоции под контролем и не потакать прихотям»…
Ты внимательно вглядываешься в глаза Ангела. На первый взгляд: чистое обольщение. Столько угрозы и желания плещется на поверхности. Но ты ныряешь глубже, ведь именно там скрыты истинные чувства. И таки видишь её – злость. Как же он зол! На тебя – за все твои выходки: сегодняшняя послужила лишь лишним напоминанием о том, сколько «бед» ты обрушила на его блондинистую голову… На себя – за то что вынужден вести себя так. Он честный и простой. Строг и суров на расправу, но справедлив до безобразия. Любое нарушение порядка стальной кувалдой бьет по хрустальности его души. Зам вспыльчив, но видимо, когда ему нужно, он может умело контролировать свои эмоции.
И сейчас, ты уверена, что он корит себя за «грязный» ход, которым решил воспользоваться, чтобы повлиять на тебя…
Ты польщена. Ради тебя он поступился принципами… Добряк. Нет, это не сарказм. Ты прекрасно осознаешь, что его доброта кристально чиста… И ты уважаешь его, где-то в глубине своей души… Ему просто не повезло – он став первой жертвой твоего юношеского бунтаризма, прочно закрепил за собой звание «недруг». Может быть, конечно, на это еще повлияло то, что отчитывать тебя за твои выходки приходилось именно ему…
- Вы не собираетесь отвечать, мисс Эль? – проявил некоторое нетерпение Зам, легонько тряхнув тебя. Ты очнулась от своих размышлений и дерзко улыбнулась: теперь, когда ты раскусила его игру – спокойствие вернулось. Ты полностью владела ситуацией, пусть Зам и считал «ведущим» себя.
- Видите ли, сэр, - начинаешь ты, но договорить не успеваешь.
Дверь резко распахивается, на пороге – Мейхильд. Запыхавшийся и встревоженный. Ангел явно планировал произнести какую-то речь, ворвавшись к вам, но увиденное ввергло его в некоторый ступор.
Парни изменились в лице. Зигинзи побледнел. Зам – покраснел… Ты же, с воплем:
- Хвала Небесам, как ты вовремя! – бросилась на шею другу. Умение быстро ориентироваться, и координировать свои действия - было одним из твоих достоинств...
Не то, чтобы наглядный урок Зама на тебя вовсе не подействовал... Ты твердо решила больше «так» не шутить с мужчинами, но Мей – другое дело… И потом, ты ведь вовсе не шутишь!
- Я тут чуть не согрешила! – надрывно извещаешь ты, утыкаясь носом ему в грудь. Твои плечи содрогаются, но им вовсе не обязательно знать, что это от того, что ты пытаешься сдержать смех. Сейчас Зам поймет, что столь резкую смену тактики ты ему просто так с рук не спустишь.
- Не понял… - глухо откликается Мей, на заднем плане ты слышишь не грозный скрежет зубов, как ожидала, а тихое бормотание:
- Что я делал? О, Небеса, что я творил… Я даже пошел на крайние меры, а до этой, прости Господи, бестолочи так ничего и не дошло...
Ты подавила в себе желание оторваться от друга, и посмотреть на ангела - нужно сыграть до конца намеченную роль жертвы. Мей же со странным выражением на лице наблюдал за тем, как Зам присев в уголочке комнаты, ковыряет указательным пальцем пол… Недовольное бормотания продлились примерно полминуты, после чего Ангел взял себя в руки и, словно ничего не было, принял мужественную позу.
- Мистер Зигинзи, хочу напомнить: не все то, что кажется – является истиной!
- Я помню, сэр… - понимающе кивнул преподавателю Мейхильд, параллельно пытаясь отодрать тебя от себя, дабы заглянуть в глаза. Наконец, провернув манипуляцию, и взглянув на твое лицо, недоуменно приподнял бровь. Отсутствие слез, которые ты так старательно имитировала, как минимум, вызывает недоумение.
- Ну а что?! – оборонительно восклицаешь ты, - Убийство, между прочим, ужаснейший грех! А уж убийство Ангела… страшно представить!
Ты округляешь глаза, демонстрируя, охвативший тебя ужас от подброшенной воображением картинки. Мей, покачав головой, перевел взгляд на заместителя директора. Ты тоже обернулась к нему. Тот стоял, прислонившись к столу, приложив два пальца к виску, и угрюмо взирал на вас.
- Мистер Зигинзи, мы обсуждали выходку мисс Эль, и я с прискорбием извещал её о том, что не смогу ответить ей взаимностью…
- Что?! – вскинулась ты, не ожидая, что Зам решит так выйти из ситуации. - Вы не будете скучать по мне?! – ты восклицаешь так, будто действительно задета в лучших чувствах.
- А должен? – скептически приподнимает бровь Ангел. Перед мысленным взором проносятся все те пакости, что ты устраивала ему, и их последствия… Мда, «скучать» – это вряд ли. С другой стороны… Все остальные ученики академии настолько правильные, что Зам взвоет от тоски, спустя месяц спокойной работы… По крайней мере, тебе хочется так думать…
- Мда, я скорее сброшусь со Скалы Душ, чем Вы заскучаете по мне, - хмыкаешь ты.
- А ты этого хочешь?! – подозрительно оживился Заместитель директора.
- Чего? – осторожно уточняешь ты, уже и не зная, что можно ожидать от Зама, - Чтобы вы скучали по мне?
- Нет, сброситься со Скалы? – отвечает он, со своей странной ухмылкой хищника.
- Я так погляжу, этого хотите Вы… - парируешь ты, невольно отмечая, что такой Зам тебе нравится больше, чем вечно читающий нотации… Он что выпил? Нет, исключено… И потом, осознавая свою заметку, ты внутреннее ужасаешься тому, что поставила слова «нравится» и «Зам» так близко друг к другу, и поспешно отмахиваешься от инородных мыслей.
- Не то, чтобы… - смутившись, отступает Ангел, - просто, как педагог, я не могу упускать из виду столь сомнительные желания студентов, пусть уже и бывших…
- Это намек на то, что Вы нас в покое не оставите? – язвительно любопытствуешь ты. – Печально…
- Видимо, Вы прибывали в эйфории, сдав выпускные экзамены, и пропустили мимо ушей информацию, что я курирую дела выпускников еще три месяца после того, как они покинут стены Академии, – включив режим «профессора», проговаривает Зам.
- Че правда?! – ты оборачиваешься к Мэю, не в силах поверить… Нет-нет-нет! Ты не согласна! Категорически не согласна!
Ангел, все это время стоявший рядом, и во время вашей пикипировки искусно притворяющийся предметом интерьера, сочувствующе смотрит на тебя и кивает.
Ты, понурив голову, и полностью уйдя «в себя» с тоской прощаешься со счастливыми мечтами впредь больше никогда не пересекаться с Заместителем Директора.
Слушая, но, не воспринимая разговор двух ангелов.
- Оставим мисс Эль наедине с её горем… Вы зачем вообще заглянули к нам на огонёк, мистер Зигинзи? - тебе кажется, или ты уловила в голосе Ангела ехидство, когда он говорил о тебе?
- Эм… - замялся Мей, - уже и не важно, сэр…
- Уверены?
- Да, сэр.
- Что ж, раз уж вы пришли, то готовы послушать лекцию на тему: «Поведение на торжественных мероприятиях, или чего делать категорически нельзя»?
- Господин Заместитель, я тут вспомнил, там… - с чарующей улыбкой начал Мей, потихоньку отступая к двери… Ты же, заметив это, сочла должным пресечь дезертирство.
- Стоять! – воскликнула ты, резко схватив парня за руку. Подойдя поближе, тихо шипишь: – Зачем приходил - не знаю, но уйти не позволю.
Не предоставив Мэю шанса опомниться, ты упрямо тянешь его к столу, усаживаешь на стул и обрушиваешься на соседний.
- Приступайте, сэр, - угрюмо бросаешь Заму. - Мы все во внимании.
Да, та новость, что сообщил тебе мужчина крайне подпортила твое настроение…
Ангел, с упреком взиравший на твои действия, вздыхает и начинает очередную лекцию, все еще не желая расставаться с мыслью, что они приносят хоть какую-то пользу…

@темы: творчество, ориджинал, графоман_ство

---

Хотела прочитать "Гамлета", называется...

Я негодую.
Перед Вами книга, в пафосной обложке, с узорами, и иллюстрациями внутри:



Выглядит внушительно,содержание радует семью трагедиями, четырьмя комедиями, да еще и сонеты. Словом, как подарок смотрится шикарно. Если бы не одно "но".
Произведения даны в сокращении.
И вот это то меня и убивает: как так можно-то?!
Одно дело, книги созданные специально для ленивых, не любящих читать *или же просто для шибко занятых, которым некогда, такое я тоже не исключаю, мало ли в жизни какие обстоятельства* школьников, сборники произведений в сокращении...
Но зачем, объясните мне, зачем нужно было сокращать их здесь? Ведь такая книга стоит порядком 700-900 рублей, *точную цену назвать не могу, её брату подарили*, и если ты ставишь перед собой цель прочитать в сокращении, навряд ли имеет смысл так тратиться... Книга, это же не просто украшение для полок!
Мда. Логика некоторых людей просто не постижима. По крайней мере мне. Вот чем они руководствовались? Почему нельзя было поместить меньшее количество произведений, но цельных? Пусть бы получилось несколько томов, но покупая книги в таком оформлении ты бы знал, что у тебя действительно полное собрание сочинений Шекспира!
А это бред какой-то...


И вот эта вот книга, которую я сегодня купила, всего за сто рублей:

в страшненькой обложке, с черно-белыми иллюстрациями *которые, кстати, очень даже*, кажется мне гораздо удобнее для чтения, и в сто крат лучше вышеописанного недоразумения печатного станка.
Она, кстати, слегка потрепанная и старенькая. 1975 года.
Люблю старые книги.
И просто книги, люблю.

*фотографии нашла на просторах интернета. Сфотографировать самой помешало отсутствие под рукой фотоаппарата*

з.ы. Haime, я тебе, кстати, принесу книгу в понедельник. Вторую. Книгу брата - оставим ему. Я в ней безгранично разочаровалась.

@темы: книги, мысли

---

первая проба Сая...

"Некий Волшебник"

@темы: творчество, рисунки

---

Большое счастье маленького графомана

06.10.2011 в 19:03

Пишет  Haime:

Драко и Герми
для  Габриэлла Кляп, по её фанфику))
на ДА: inilga.deviantart.com/art/caught-261886962

><

Мерси, Haime!

@музыка: Агата Кристи - Ближе

@настроение: больной, но счастливый

@темы: фанфики, друзья

---

Надо бы придумать этому уже название...

но пока...

Ты понимала, что улизнуть сразу после церемонии вручения не получится. Особенно после такой выходки, которая хоть и грела твою душу, но и обещала в дальнейшем стать неприятностью в лице Зама. Насколько сильной, думать тебе не хотелось. Достаточной, чтобы испортить твой вечер? Да. Если бы не одно «но»… Задуманное на ночь предприятие было настолько желанным, что своей яркостью затмевало все остальное, и ты готова была выслушать не один фонтан нотаций, нравоучений и критики в свой адрес. И брызгающий всем этим в тебя Зам представлялся сейчас лишь мелким недоразумением на пути к твоему долгожданному счастью…
Продолжая глупо улыбаться, и грезя о том, с какой истосковавшейся страстью ты набросишься на то, что принадлежит тебе, ты пропустила всю оставшуюся часть церемонии вручения, вынырнув из своих мыслей только тогда, когда лавина выпускников подхватила тебя в свои ряды нисходящих со сцены. Пока ты спускалась по ступенькам, тебе даже стало стыдно: ты пропустила выход Мея за дипломом!
Вступив в зал и наблюдая за спешившими к своим близким выпускниками, ты чуть задержалась, давая другу возможность поравняться с тобой.
- Верх идиотизма, - не размениваясь на сантименты, прокомментировал он твою выходку.
- Эх, а я-то наивно надеялась, что ты по достоинству восхитишься моей грандиозной игрой! – притворно сетуешь ты, вдохновенно продолжая: - Это же было просто идеально: дрожащий тембр голоса, сорвавшийся от волнения «петух», преисполненные чувств движения! А эта порывистость! Ты видел же, видел?! Допускаю, что с твоего ракурса ты мог не заметить, но я даже слезу пустила! Слезу, понимаешь?! Я!– ты и не стараешься сдержать смешинки, сверкающие в твоих глазах, когда оборачиваешься через плечо, чтобы оценить реакцию друга на свой эмоциональный монолог. Вы медленно пробираетесь по наполненному ангелами залу, в поисках своих родных. Мей возводит к потолку взгляд, просто-таки кричащий даровать ему терпение и лишить сил, чтобы он ненароком не прибил тебя. Посмотрев после на тебя, он саркастически замечает:
- Гениально. Твоя мать…
Ты шокировано взираешь на него, подозревая у себя слуховые галлюцинации: тебе показалось, или Мей, всегда такой сдержанный, правильный, если не сказать идеальный Ангел только что ругнулся?! Замечая перемены на твоем лице, и слишком хорошо знающий тебя, чтобы догадаться о направленности твоих мыслей, он возмущенно вздыхает и велит обернуться, что ты и делаешь. Через секунду ты покрываешься легким румянцем стыда, параллельно сетуя на шум в зале, который ввел тебя в заблуждения и повлек за собой дерзкие мысли о не благочестивости друга. Дело в том, что к вам, с грациозностью Богини, приближается твоя родительница.
- Как ты вообще могла подумать, что я… - недовольно бормочет себе под нос новоявленный выпускник Академии. Мать с каждой секундой все ближе, а ты еще не успела обговорить с Меем предстоящую вылазку…
- Надеюсь, из-за этого маленького недоразумения ты не оставишь меня сегодня одну? – торопливо проговариваешь ты, оглядываясь на друга, и внимательно разглядывая его лицо. Легкая складка меж его бровей тебе заведомо не нравится, так как хмурящееся лицо ангела явственно обозначает его недовольство, а оно в свою очередь подразумевает спор. Очередной. Но сейчас не время для этого, что понимаете вы оба.
- Ты все еще не отказалась от этой идиотской затеи? – все же считает должным спросить он, наперед зная твой ответ. Ты бросаешь быстрый взгляд в сторону приближающейся матери, и, игнорируя вопрос друга, задаешь свой:
- Так ты со мной? – голос дрогнул от того, что ты не можешь скрыть волнение – его ответ как никогда важен. Ангел молчит. То ли он неуверен, то ли хочет пощекотать твои нервы – ты не успеваешь определиться, а выяснять уже некогда …
- Валиентера, Мейхильд! – мягкий родительский голос обволакивает тебя привлекая все твое внимание. – Мои поздравления!
- Благодарю, миссис Эль.
- Да, мами, спасибо! – улыбка матери несказанно радует твой взор, а в душе появляется детское желание, броситься ей на шею с объятьями. Которое ты, впрочем, подавляешь – вы уже давно не настолько близки, чтобы так открыто проявлять свои эмоции.
- Вы же понимаете, что сегодня последний день вашей беззаботной юности? С завтрашнего дня, вступив в трудовые ряды, вы уже не сможете позволить себе бездумные выходки и прочие глупости? – мать переводит проницательный взгляд с Мея на тебя и намекающее приподнимает точеную бровь, заглядывая в твои глаза.
- Кончено, мами! – ты растягиваешь рот в широкой улыбке – Поэтому все глупости и безрассудство мы с лихвой поместим в сегодняшнюю ночь! Правда, Мэй?! – ты лукаво поддеваешь друга локтем в бок, тот в ответ выдавливает кривоватую улыбку. Парень явно не в настроении – он-то понимает, что ты не шутишь…
- Валиентера! – восклицает Хранительница Архива, скорее для «галочки»… Она слишком хорошо знает свою дочь, чтобы ожидать от нее серьезности. – Надеюсь, ты в полной мере осознаешь значения слов: «взрослая», «воспитанная», «сознательная», «ответственная», - перечисляет мать, с прищуром смотря на тебя, и напирая на последнее слово, повторяет, - «ответственная», понимаешь?!
- Вполне, – улыбка, кажется, приклеилась к твоему лицу. Ты, наивно смотря в глаза матери, невинно интересуешься, – Но какое отношение все это имеет ко мне?
Искоса взглянув на Мея, ты понимаешь, что тот еле сдерживается от очередного facepalm(а), слышишь вздох родительницы.
- Ты не исправима, Вал, – уныло улыбнувшись, отмечает Хранительница Архива. В ту же секунду тебе становится совестно за испортившееся настроение матери… Теперь вздыхаешь ты. Виновато.
- Мами, можешь не волноваться, - легонько стискивая её ладонь, доверительно шепчешь ты, - я буду хорошей девочкой. Даже «Винанг»* пить не буду!
Мей, с подозрением покосился на тебя. Вовсе не потому, что ты была заядлой алкоголичкой, которая и дня прожить не могла без хорошей бутылочки вина. Скорее потому, что парень крайне сомневался, что ты так резко откажешься от задумки, об исполнение которой грезила так долго. Мать, перехватившая его взгляд, тоже почувствовала неладное. Ох уж этот Мей! Вся твоя грандиозная актерская игра коту под хвост… Предатель.
Да-да, и еще раз да! Ты не собиралась отказываться от своей затеи! Вот такой вот ты «неправильный» ангел. И давая обещание матери, ты была уверена в одном: все пройдет идеально и тебя никто не поймает с поличным.
- Можешь пить, - тем временем настороженно проговорила родительница, - но только чтоб без последствий. Мейхильд, проследишь, чтобы она не нат… - мать, переводившая при этих словах взгляд на твоего лучшего друга, удивленно застыла, ибо адресата уже не было на месте. Да-а. Вот Мей правильный Ангел. Он никогда не дает обещаний, которые выполнить не в состоянии. Зная твою матерь, он предпочел самоликвидироваться до того, как на него повесят невыполнимое обязательство. Нет, ну не мог же он остаться, и прямо отказать просящей уберечь её дочь женщине, заявив, к примеру, что он будет не в состоянии приглядывать за кем бы то ни было, так как собирается напиться Винанга до состояния не стояния; или же огреть женщину жуткой правдой о том, что её дочь просто неугомонный на проказы монстр, по ошибке попавший в ангельские ряды. И проще уговорить Дьявола признать свои грехи, нежели эту упрямицу отказаться от своей затеи.
- Когда он… - мать переводит недоуменный взгляд на тебя, неопределенно взмахнув рукой.
- Еще при слове «но». – без запинки отвечаешь ты, и, не удержавшись, добавляешь, - ужасное слово… От него, как правило, столько проблем и сложностей. Почему бы его просто не отменить?
- Давай обсудим лексические проблемы как-нибудь в другой раз, мне нужно спешить в Архив.
- Вот всегда ты так! – хмыкаешь ты, поддразнивая родительницу, – Как обсудить что-то важное, так тебе срочно нужно куда-то…
- Ох, замолчи уже – ухмыляется она, целомудренно целует тебя в лоб, вновь поздравляет, повторно просит не творить ничего такого, за что потом ей придется краснеть, дожидается твоего неохотного кивка и покидает зал, прихватив с собой твой диплом.
Провожая взглядом фигуру матери, тебя вновь посещает глас Совести, но начать продуктивный диалог вы не успеваете, так как заглушая твоего мысленного гостя, над ухом раздается до боли знакомый низкий голос.
- Мисс Эль?! – твоя фамилия звучит как самое жуткое ругательство, и просто-таки сочится раздражением. Носитель сего прекрасного гласа мрачной тучей возвышается позади тебя, ожидая пока ты обернешься.
- Да, Сатана?** – не удержавшись, провокационно выдаешь ты, оборачиваясь.
Полыхнувшие гневом глаза Зама, чувством удовлетворенности отзываются в тебе – такое обращение показалось представителю администрации глубоко оскорбительным.

* единственный (возможно, именно от этого и лучший) спиртной напиток на Небесах. Производители «Винанг»а воздержались от креатива, придумывая названия этого божественного напитка, посему лишь сократили словосочетание «Вино Ангелов». Спасибо Создателям, хоть на вкус не поскупились. Винцо отменное.
И да, здесь могла бы быть Ваша реклама
** да, да, да. Автор без зазрения пресловутой Совести, использовал фразу из «Эйса Вентуры: розыск домашних животных», в силу того, что просто-таки обожает её, и считает её здесь вполне уместной. Автор приносит извинения сценаристу, режиссеру, самому Джимму Керри… в общим, всем, кто мог бы иметь отношения к этой фразе, даже у самого Сатаны, если ему показалось оскорбительным, что господина Зама сравнили с Ним, Великим и Устрашающим… *не вели казнить!*, Как следует из вышесказанного автор признает, что фраза ему не принадлежит, и используя её не ищет никакой материальной выгоды… хотя…


мда. и это еще далеко не конец первой главы...

@музыка: Юта - "Сигнал"

@темы: творчество, ориджинал, графоман_ство